Интервью с Игорем Катениным, начальником департамента стратегического развития и приоритетных проектов, СЕВЕРГАЗБАНК

Почему сегодня тренд на автоматизацию бизнес-процессов в сфере банкинга так актуален? Как ускорить автоматизацию без дополнительных затрат? На эти и другие вопросы ведущие ТВ-программы «Финтех-Драйв» Владимир Залеский и Алексей Смирнов ответили в ходе беседы с Игорем Катениным, начальником департамента стратегического развития и приоритетных проектов, СЕВЕРГАЗБАНК

— Владимир Залеский, ведущий программы и управляющий партнер FIS: Здравствуйте, уважаемые гости нашей программы. В эфире «Финтех-Драйв» и я, ее ведущий, Владимир Залеский. Сегодня со мной мой коллега Алексей Смирнов.

— Алексей Смирнов, директор по развитию FIS: Всем привет! В гостях у нас Игорь Борисович Катенин, начальник департамента стратегического развития и приоритетных проектов, СЕВЕРГАЗБАНК. Игорь, здравствуйте!

— Игорь Катенин: Добрый день.

— Владимир Залеский: Игорь, расскажите, пожалуйста, как вы на текущий момент оцениваете степень автоматизации банковского сектора? Какова дальнейшая емкость в секторе по этому вопросу?

— Игорь Катенин: На мой взгляд, автоматизировать банковскую сферу до конца невозможно, этот процесс не остановится никогда. Ёмкость у него бескрайняя и причиной тому два фактора:

• Рынок и его тренды. Потребности потребителей, действия крупных банков, конкуренция.
• Центробанк. Он задает новые фреймворки и тренды, запускает новые проекты, которые требуют автоматизации.

Несмотря на то, что уровень автоматизации в банковском секторе уже высокий и идет опережающими темпами в сравнении с другими секторами, у него до сих пор очень большой потенциал. И он будет таким еще долго.

— Алексей Смирнов: Цифровая трансформация невозможна без кадров и современных IT-решений. По вашей оценке, насколько выросла стоимость внедрения этих решений за последние пять лет и почему?

— Игорь Катенин: За пять лет стоимость внедрения IT-решений в бизнес-процессы выросла критично. И это касается всех секторов, не только банковского. Конечно, для банков, как для крупных IT-компаний, это особенно актуально. А причина роста этой стоимости – нехватка разработчиков, которая, по всей видимости, будет только нарастать.

— Владимир Залеский: Сейчас IT есть в любом бизнесе. Если 15-20 лет назад еще существовали какие-то сектора, где информационные технологии не имели достаточного уровня и не являлись критическим фактором для их развития, то сейчас абсолютно любое направление в бизнесе или в секторе экономики требует цифровизации, автоматизации. И это не только рыночная необходимость, а вопрос выживания в целом.

Как вы прогнозируете дальнейшее изменение стоимости автоматизации банкинга в предстоящее пятилетие? Какие факторы будут на нее влиять?

— Игорь Катенин: Я думаю, что стоимость автоматизации будет расти – причем в высоком темпе – и дальше. И не только в банковском секторе.

Конкретно для банкинга IT – это важный залог конкурентоспособности. IT и потребность в IT позволяет банкам находить новые конкурентные возможности. Важно понимать, что сегодня конкурентная среда определяется не только самими продуктами – например, ставками по кредитам – а еще и сервисом. Банку необходимо показывать быструю и технологичную работу системы в целом, демонстрировать ее продуманную аналитику, способности к защите от кибератак и мошенничества. То есть здесь есть факторы, связанные не только с обеспечением жизнеспособности самого банка, но и с его конкурентоспособностью в среде.

Проще говоря, IT-решения помогают банкам быть конкурентоспособными. А потому в ближайшие пять лет спрос на такие решения и, соответственно, на услуги разработчиков, будет только расти. К тому же, сложность банковских систем – которые и сейчас не назовешь простыми – тоже будет расти. А это неминуемо спровоцирует спрос на квалифицированных специалистов.

— Владимир Залеский: То есть я правильно понимаю, что в ретроспективе удельная стоимость автоматизации была ниже, а сейчас каждая качественная банковская характеристика требует уже гораздо больших инвестиций?

— Игорь Катенин: Требует гораздо больших инвестиций и более высокой скорости внедрения изменений.

— Алексей Смирнов: То есть требуются более квалифицированные люди, которые смогут работать быстрее.

— Игорь Катенин: Конечно. Если раньше можно было сказать что-то вроде «Нам для автоматизации требуется десять разработчиков. Мы дадим им технические задания, по которым они будут писать код», то в сегодняшних реалиях ситуация совсем иная. Сейчас бизнесу для автоматизации, помимо разработчиков, необходима целая команда специалистов – бизнес-аналитиков, технологов, тестировщиков, архитекторов – которые будут работать слаженно. И любой крупный банк сегодня – это не только банк, но и IT-компания.

— Алексей Смирнов: То есть дефицит программистов будет и дальше нарастать, как в банковской, так и в других сферах.

— Игорь Катенин: Да. Мы видим, что изменения в банковской сфере и сфере финтеха в целом, всегда несколько опережают рынок. Поэтому они безусловно придут и в другие сектора, пусть и с небольшой задержкой.

— Владимир Залеский: То есть сегодня российский кадровый рынок программистов находится под давлением. Даже несмотря на то, что пандемия сыграла на руку развитию удаленных сервисов, позволивших не принимать во внимание географическое положение специалистов.

— Игорь Катенин: Рост популярности удаленной работы только усилил это давление. Если раньше разработчик из глубинки держался за работу в городском банке, понимая, что более выгодного предложения ему не найти, то сейчас он может «продать» себя в любой точке мира: например, в Нью-Йорке, Силиконовой долине, Европе. И это неминуемо меняет психологию. Заставляет разработчика наращивать скилы и, соответственно, самооценку и зарплатные ожидания.

— Владимир Залеский: Один из вариантов хеджирования проблем, связанных с дефицитом кадров, – использование альтернативных платформ. Мы называем их low-code/no-code-платформами. Они позволяют вовлечь в цикл разработки широкий кадровый состав, то есть не программистов, а любых специалистов с математическим складом ума. По прогнозам Gartner процент использования таких решений на протяжении следующих трех-пяти лет будет расти со среднегодовым темпом в 50% или даже больше. Как вы относитесь к этой тенденции? Действительно ли такие платформы могут помочь в решении проблемы с дефицитом кадров?

— Игорь Катенин: Безусловно, это очень обнадеживающая тенденция. Конечно, она не решает проблемы полностью, но помогает в ее разрешении. По моей оценке стоимость команды для внедрения системы на low-code платформе в два-три раза ниже, чем стоимость команды для классической разработки. Как то, что квалификация людей, работающих с low-code/no-code платформой, ниже, так и то, что команда в количественном составе меньше, сказывается на ее стоимости. И здесь дело даже не в процессе создания кода, а в получении более быстрого результата. Альтернативные платформы позволяют в краткие сроки попробовать ПО, сделать MVP, получить быстрый результат, который в перспективе можно доделать или передать на доработку более дорогостоящей команде.

— Владимир Залеский: Есть ли у вашего банка опыт использования low-code/no-code платформ? Можете ли вы сравнить харкодную и low-code разработку? В чем ее ценность?

— Игорь Катенин: Для CEBEРГАЗБАНКа ценность low-code платформ однозначна, потому что мы не настолько большой банк, чтобы содержать большой штат разработчиков. Особенно с учетом их рыночной стоимости. Но здесь возникает другой вопрос – каких сотрудников следует привлекать к разработке такого рода? С low-code платформой может работать и бизнес-аналитик, и технолог и, при желании, даже собственник бизнеса, – то есть любой человек с алгоритмическим складом ума и уровнем понимания на уровне знания макросов в Excel. Конечно, low-code технологии – это не панацея, не каждую задачу можно решить их использованием, но подобные кейсы точно есть.

— Владимир Залеский: Спасибо за ответ, Игорь.

— Алексей Смирнов: Игорь, вы сказали, что для решения задач банка можно использовать low-code/no-code разработчиков. До этого мы говорили, что класс задач постоянно растет, а потому для их решения нужна высокая квалификация. В полной ли мере low-code/no-code программисты с ними справляются?

— Игорь Катенин: Ограничения есть. Если требуются изменения принципиального рода – например, внесение доработок в модель данных внутри системы, сложная интеграция с внешними системами, то стоит привлекать профессиональных программистов. Если же речь идет об использовании функционала, который заранее предусмотрен на low-code платформе, то справится и технолог или бизнес-аналитик. Например, при создании прототипов сайтов или приложений. С их помощью можно наглядно оценить будущий функционал и его работу, а также, при необходимости, в дальнейшем использовать их для создания ТЗ на классическую разработку.

— Алексей Смирнов: Но ведь в прототипировании тоже есть задачи, связанные с созданием модели данных, архитектуры интеграции.

— Игорь Катенин: Да, есть. Но здесь можно обойтись силами малой команды и простым решением. Грубо говоря, даже если на этапе прототипирования было решено, что нужна внешняя интеграция, нет нужды ее сразу проектировать. То есть прототипирование дает возможность оценить комплекс идей на берегу.

— Владимир Залеский: В идеале команда, которая курирует low-code платформу, как раз должна содержать одного профессионального разработчика для решения архитектурных задач. Именно он отвечает за архитектуру системы и за внедрение точечных и/или высоконагруженных компонентов. Остальной состав команды – аналитики-проектировщики, которые в совершенстве владеют платформой – решают целый класс других задач.

— Игорь Катенин: Да, все правильно.

— Владимир Залеский: Давайте перейдем к разговору о дальнейшей поддержке внедренных решений. Ясно, что разработка и внедрение – это только 50% работы. Далее нужно ввести решение в эксплуатацию, поддерживать его работу и развивать. Есть ли у low-code платформы преимущества в этом вопросе?

— Игорь Катенин: Все те же преимущества. Большинство задач по сопровождению систем так или иначе связаны с повышением их функциональности. И здесь на руку low-code платформе играет метрика «time to market», – то есть с ее помощью реализовывать доработки удается быстрее. Плюс стоимость процесса получается ниже в связи с минимизацией вовлеченности дорогостоящих разработчиков.

— Алексей Смирнов: А если говорить про другие инструменты помощи разработчикам во внедрении решений, а конкретно – о BPM-системах? Чем такие системы отличаются от low-code/no-code систем и есть ли у них какие-либо преимущества?

— Владимир Залеский: Особенно в связи с тем, что некоторые считают, что low-code/no-code- и BPM-системы – это одно и тоже.

— Игорь Катенин: Это не одно и то же. Такие системы могут существовать и одновременно, и по отдельности.

Для меня BPM – это реализация определенного процессного подхода. В этом случае логика разработки привязана к логике бизнес-процессов и в любой момент может быть визуализирована. При получении ТЗ от бизнеса – чаще всего это некий наглядный алгоритм действий – разработчик может его выполнять либо low-кодом, либо используя классический кодинг. То есть для меня BPM-платформа – это прежде всего способ нахождения точки понимания между бизнесом и отделом разработки. А low-code – это уже своеобразная методология, подход к разработке.

— Владимир Залеский: Действительно ли с помощью low-code/no-code технологий можно создавать сложные высоконагруженные банковские системы с использованием аналитиков и технологов?

— Игорь Катенин: А можно ли на обычной машине обогнать спортивную Ferrari? Мой ответ: «Смотря, кто за рулем». То есть дело не в машине. И да, с помощью low-code технологий можно создавать сложные корпоративные приложения. Все зависит лишь от того, как поставлена задача, как собрана команда, какая архитектура положена в основу системы.

— Владимир Залеский: Сегодня над исправлением уже выявленных на low-code платформах недостатков вовсю работают специалисты, в то время как преимущества таких платформ становятся все очевиднее и обретают новую ценность для бизнеса.

— Алексей Смирнов: Игорь Борисович, какие тренды банкинга вы могли бы выделить на 2022 год?

— Игорь Катенин: Цифровизация – наше все. В 2022 году она просто будет двигаться дальше. Основной тренд – продолжать поиск путей оптимизации внедрения, сопровождения и снижения стоимости IT-систем.

— Владимир Залеский: Спасибо, Игорь, за интересный диалог. А вам, друзья, за внимание. До скорых встреч!